новостиЗа год, прошедший с начала реализации провозглашенных президентом Владимиром Путиным приоритетных национальных проектов, они приобрели действительно общенациональный масштаб. Появились даже первые научные исследования на эту тему.
В недавно вышедшей книге М. Карпенко, В. Казанцева и В. Иванова «Приоритетные национальные проекты и новая идеология» (издательство Современного гуманитарного университета) авторы рассматривают процесс с концептуальной точки зрения – как повлияют эти начинания на развитие общества, экономики, государства.
За комментариями «Правда.Ру» обратилась к Александре Очировой, члену президиума Совета при президенте РФ по реализации национальных проектов и демографической политике. Она возглавляет также комиссию Общественной палаты РФ по вопросам социального развития.
Авторский подход, безусловно, оригинален. В обществе нацпроекты постоянно на слуху, но необходим перспективный взгляд – что будет со страной и с нами, когда они будут завершены. В начале своего грандиозного начинания президент Путин выделил три острейшие проблемы, три главные угрозы России – низкое качество жизни, сокращение населения, и, наконец, задержка с переходом к глубокой модернизации общества и государства. Говоря словами Путина, закончилась «эпоха латания дыр», уступив место стратегии развития.
Но был и четвертый аргумент, не высказанный президентом публично 5 сентября 2005 года, когда он объявил новый социально-экономический курс России. Это психологический, а точнее – социально-психологический эффект, - связанный с преодолением пессимизма в обществе, который превысил все допустимые нормы.
Тысячи, миллионы россиян не в состоянии ответить себе и своим детям на животрепещущие вопросы: что всех нас ждет, какое будущее мы строим? Позже, в июне 2006 года, Дмитрий Медведев признает, что курируемые им национальные проекты несут в себе «не только материальное измерение, но и изменение в сознании людей».
Реализация приоритетных нацпроектов непосредственно затрагивает в первую очередь ту «питательную среду», те 30-35% активного населения, занятого в образовании, науке, культуре, здравоохранении и в бизнесе. Не случайно, отмечают авторы, обращает на себя внимание качественный рост расходов, запланированный в бюджете 2007 года именно на эти цели: образование – на 70%, здравоохранение – 70% , а жилье – только на 30%. Пока. Это может показаться странным, ведь отсутствие крыши над головой, плохие жилищные условия – притча во языцех!
К сожалению, строительная индустрия страны до такой степени в загоне, что только в 2010 году по темпам ввода нового жилья Россия почти сравняется с советскими строительными объемами 1989 года – приблизится, но еще не обгонит. А время не ждет. Будущий человеческий фундамент России должен вырасти здоровым и высокообразованным. А там и достойное жилье подоспеет – здесь «досрочно» нереально физически. Поэтому структура ближнесрочного социального инвестирования логична и оправдана.
Авторы монографии подчеркивают, что не только российские кризисы прошлого, но и преодоление неизбежного влияния глобализации будут напрямую зависеть от качества управления страной, в том числе от продвижения избранной модели развития именно представителями креативного слоя национальной элиты, способными найти и применить нетрадиционные варианты преодоления вызовов времени. В этом смысле демографическая проблема России – проблема сохранения и развития в первую очередь креативно-способного «сословия».
Авторы, преимущественно экономисты, в своих изысканиях пытались определить политический абрис будущей России, но чувствуется, что политология не вполне их профиль. Они, как мне показалось, чересчур полагаются на дальнейший рост влияния государства и не учитывают крепнущего влияния гражданского общества. Трудно представить, чтобы из поля идейной борьбы были окончательно вытеснены либералы, социал-демократы, не говоря уже о коммунистах. Общество имеет и должно иметь в будущем право на свободу дискуссии и волеизъявления.
Но я целиком согласна с авторами в том, что с общественно-политической точки зрения реализация национальных проектов связана с серьезными рисками, на которые готова пойти только смелая власть. Такое поведение для власти в целом нехарактерно: осторожность, стремление избежать ясно сформулированных обязательств – ее естественное поведение.
В конце концов, в СССР на обещаниях народу светлого будущего уже неоднократно обжигались. Никита Хрущев пообещал, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, и люди недоумевали – к тому ли поколению они принадлежат, как их правильно считать! Как не вспомнить попытку Михаила Горбачева «обеспечить отдельной квартирой каждую советскую семью к 2000 году», во что мало кто искренне поверил, а позже по стране прокатилась волна анекдотов на тему горбачевской «вырезки из Продовольственной программы».
Разумеется, неудачи не случайны. Страна имела опыт решения грандиозных задач сталинскими репрессивными методами, а новых эффективных инструментов в условиях зашоренности марксизма-ленинизма так и не нашли. Моральные стимулы быстро девальвировались, материальные начисто отвергались властью.
Критики Кремля справа и слева обвиняют действующую власть в пропагандистском назначении национальных проектов, но это надуманные обвинения. Проекты протяженны во времени, а внешняя эффектность ограничена. К тому же задачи амбициозные, а решаются трудно. Поэтому подозревать здесь какой-то PR бессмысленно.
