Губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев на встрече с обозревателем "Правды.Ру" политологом Дмитрием Лысковым ответил на вопросы об экономическом развитии региона. Помимо этого, он поделился своим "идеальным" советом, как привлечь инвестиции, поведал, что такое система "одного окна" для бизнеса и как она помогает искоренять коррупцию.

Смотрите видео

— Валерий Павлинович, здравствуйте. Хочу начать с вопроса, который давно муссируется в политических комментариях и обзорах: губернатор это все-таки хозяйственник или политик?

— Губернатора трудно однозначно определить как хозяйственника или политика, так как он должен реализовывать одновременно целый ряд и экономических, и хозяйственных, и политических вопросов. Нужно координировать все отрасли. Не будешь заниматься экономикой, значит не будешь иметь ресурсы для реализации социальных программ. Какие бы амбициозные цели у тебя ни были, без финансовой составляющей их не осуществить.

Но, помимо четких представлений об экономическом развитии, необходимо осмысление политического процесса. Сейчас многие имеют хорошее высшее образование и за 3 дня могут написать программу развития государства. Прочитаешь ее, и плакать от счастья хочется. Но дальше то что? Так и остается бумажка, потому что описанный механизм не способен работать. Поэтому важно отличать, какое политическое течение разумное, а какое — нет.

— Коснемся социально-экономической ситуации. Кризис, конечно, больно ударил по всем регионам. В Нижегородской области удалось преодолеть его последствия?

— Удалось, сейчас наступила стабилизация. Мы считаем, что начался компенсационный рост. В стратегии развития области мы изначально намечали другие темпы развития на 2008-ой, 2009-й и 2010-й годы, а именно прирост ВВП на 8% ежегодно. Но в результате обвала за 2008 год мы получили 1%, в 2009 году минус 16%. А в 2010 году мы вышли на 14 процентов роста по отношению к 2009 году.

Поэтому сейчас мы просчитали все и видим, что нужно держать эти 8 изначально запланированных процентов и еще добавлять в каждой отрасли по 1.5-2.5% в зависимости от того, какое падение произошло, чтобы компенсировать потери за предыдущие три года.

Считаем, что этот компенсационный рост будет продолжаться приблизительно до 2015 года. А план развития с 2015 по 2020 годы был утвержден по области еще в 2006 году. И мы не собираемся отступать от прописанных в нем параметров.

— Готовясь к этой встрече, я изучал особенности экономического развития Нижегородской области и заметил ее серьезную инвестиционную привлекательность, которая значительно увеличилась за последнее время, даже не смотря на кризис. Я брал цифры с 2007 по 2010 год. В чем секрет, может быть существует какое-то "идеальное" решение, какой-то универсальный совет, как привлечь инвесторов в регион?

— Как экономист высшего уровня, которым я стал благодаря Академии Народного Хозяйства, я всегда понимал, что является инструментом развития в современной рыночной экономике. Инвестиции. Другого инструмента нет. Появляется потребление — приходят инвестиции. Падает спрос — инвестиции настраиваются на новый сектор потребления. Сколько угодно можно говорить, что кто-то управляет другими способами. Их просто не существует, никто ничего другого пока не придумал. И все это понимают.

Я и мои соратники всерьез задумались над тем, как решать вопрос привлечения инвестиций в Нижегородскую область. Решать его было крайне сложно по той причине, что область открыли для иностранцев лишь в 1991 году, а до этого даже туристов туда не пускали. Поэтому я не удивлялся, когда меня кто-нибудь спрашивал: "А зачем тебя так далеко-то за Урал загнали?" Я говорю: "За какой Урал?" Во многих странах, к сожалению, о России знают только по Москве и Санкт — Петербургу, а все, что дальше, по их мнению, территории, по которым бродят медведи, и ничего больше. Именно поэтому нам предстояло пройти большой путь, чтобы сломать этот стереотип относительно Нижегородской области.

Создали Министерство инвестиционной политики, затем сформировали порядок работы с инвесторами. К нам инвесторы приходят уже сразу со своим бизнес-планом и популярно рассказывают, какой проект они хотят реализовать в нашей области. После этого мы начинаем с ними работать, в буквальном смысле образовывать их, потому что они не знают ни российского законодательства, ни наших возможностей. С некоторыми такими предпринимателями приходится работать год, полтора, два, прежде чем они принимают решение налаживать у нас какое-то производство, строить завод.

За 6 лет мы рассмотрели 5,5 тысяч таких проектов. Их капитализация больше триллиона рублей. Хочу сказать, что для меня важны все инвестиции. Я считаю,

глупо делить их по объему — на большие, маленькие или средние — и отдавать приоритет каким-то одним. Все инвестиции одинаковы, все важны, потому что, как у нас в России говорят, "курочка по зернышку клюет ", из маленького делается большое дело.

Делить инвестиции "по национальному признаку" — на российские и иностранные — не менее глупо. Здесь тоже не должно быть приоритетов. Хотя у иностранных есть одно важное отличительное свойство — эти инвестиции приходят вместе с передовыми технологиями. Поэтому заграничные инвесторы боятся административных барьеров, коррупции, и они главным образом смотрят на то, поступает ли в этот регион государственная поддержка.

У нас нет административных барьеров: человек приходит, подает заявку, делает бизнес-план, инвестиционный совет рассматривает его заявку. Если все нормально, значит такому проекту быть. Дальше мы согласовываем все дальнейшие движения с инвесторами и выдаем им папку правоустанавливающих документов, максимум, через 104 дня. Но это самое большее, и то, если имеет место сложный случай с большими обременениями.

— Насколько я понимаю, такая же ситуация с малым и среднем бизнесом. Я прочитал про систему "одного окна". Для Москвы она привычней в жилищно-коммунальном хозяйстве. Но, как я понял, у вас в регионе создана система одного окна для бизнеса. Это так?

— Да, это хорошее средство для борьбы с коррупцией. Если мы видим конкретного коррупционера, то сдаем его правоохранительным органам. Самое главное, чтоб условий для процветания коррупции не было — чтобы все наши нормативные акты, законы проходили антикоррупционную экспертизу и чтобы сама система не допускала контакта того, кто просит, с тем, кто может решать. Тем более современные информационные технологии это позволяют делать.

— Еще один момент, который меня заинтересовал — сельское хозяйство. В регионе 25 % рост с 2005 года по сельскому хозяйству. Мы наблюдаем очень дифференцируемую картину от региона к региону. Я в принципе много езжу по России и вижу, что часто бывает так, что, пересекая границу той или иной области, попадаешь как будто в другой край: где-то поля заросли бурьяном, где-то стоят незасеянные поля, где-то они колосятся. Что в целом происходит с сельским хозяйством в стране и как дела обстоят у вас в регионе?

— Мне трудно говорить за целую страну. Существуют объективные показатели урожайности, но я не видел реальной картины во многих других регионах. Редко бываешь на "чужих" полях, больше на своих интересней побывать. В 2005 году в нашей области была очень тяжелая ситуация, сложившаяся в результате сельско-хозяйственной программы, реализованной в свое время еще правительством Немцова.

По сути дела, раздали всю землю, и тогда, когда пришел я, только у одного процента земли был собственник. Вся остальная земля была ничья. Это тормозило приток инвестиций. Например, приходит предприниматель и говорит, что он готов строить животноводческий комплекс, кормовую базу развивать., а ему отвечают, что земля ничья. И поэтому провал был большой.

Зарплата у работников сельского хозяйства была 2.5 тыс. руб, и то ее платили в натуральном виде. Случалось, что даже плиты с дорог, которые вели к животноводческим комплексам, продавали строителям, чтобы можно было хоть как-то платить зарплату.

Для меня — человека, который привык ходить по асфальту, — эта проблема действительно была очень серьезной, поэтому надо было погружаться в нее и решать. Погрузились. 6 лет прошло — совершенно другая ситуация: 76% хозяйств прибыльных; прошлый год, хоть и был неурожайным, но прошел с ростом крупного рогатого скота, дойного стада, потому что в 2009 году мы заложили полуторакратный объем кормовых единиц. В этом году сделали то же самое.

Урожай зерна у нас сейчас выше, чем во все времена, которые вообще знала Нижегородская область. Мы даже соседнюю, аграрную Кировскую область обогнали. Опять собрали 1 млн 360 тыс. тонн зерна, большая часть которого содержит много клейковины. Это продовольственное зерно, но и фуражное есть.

Сняли хороший урожай картофеля: и себя обеспечили, и будем поставлять в Санкт-Петербург и Москву. И другими овощами себя полностью обеспечили.

Дневная норма выработки молока на 90% превышает прошлогодние показатели. Иными словами, идет развитие. А все потому, что увеличили помощь сельскому хозяйству в 4.5 раза.

У селян сейчас другое настроение. В год реконструируем порядка 125-150 животноводческих дворов, техника приобретается. Сейчас даем льготы: половину оплачиваем мы, половину — дилер, который предоставляет лизинговые платежи. Предоставляем большую рассрочку, кредитная политика в адрес сельского хозяйства тоже улучшилась.

И Россельхозбанк, и Сбербанк активно работают и выдают кредиты на хороших условиях. Мы оплачиваем кредитную ставку и даем залоговый фонд, предоставляем государственные гарантии, чтобы люди могли взять кредит, потому что не у всех есть, что заложить.

Мы понимаем, что это надо делать, и я думаю, что все проблемы по продовольственному обеспечению будут решены в нашем регионе через 3 года. Планируем также решить больной "мясной вопрос". Хотим отказаться от импорта мяса из Аргентины и Бразилии.

— А какая форма сельского хозяйства сейчас превалирует? От колхозов мы вроде бы отказались, но где-то они сохранились. Еще делали ставку на фермерское хозяйство, но, насколько я понимаю, фермы в России не прижились. Сейчас все говорят о крупных агрохолдингах. В вашем регионе какова ситуация?

— Мы говорим, что эффективность производства определяет уровень производительности труда. Можно ли в индивидуальном хозяйстве, в фермерском хозяйстве иметь высокий уровень производительности труда и выпускать большие объемы продовольствия? Конечно, нет. На диком западе, в Соединенных Штатах, фермеры теперь исторический момент. А все продовольствие обеспечивают крупные агропромышленные комплексы, которые имеют хорошую технологию, хорошее оборудование. Иначе все бы дорожало.

В то же время есть эксклюзивная продукция, экологически чистая, совсем безвредная. Она производится в небольших объемах, которые имеет смысл увеличивать только если существует дешевое местное транспортно-логистическое обслуживание.

У нас развивается и крупный, и средний, и индивидуальный бизнес. Тем более, что сегодня показатели все объединены. Производство мяса считается в суммарном объеме. Если есть провал в индивидуальном, есть недоработки в целом по области. Поэтому здесь надо понимать, какие цели и задачи ты ставишь перед каждым.

Сегодня многие руководители, говорят: "Вот вчера был завод, а сегодня его нет". А мы спрашиваем: "Изменилось ли из-за этого что-то в магазинах?" Оказывается, что ничего не изменилось, но свой заводик лучше. А свой заводик развалился, потому что некачественную продукцию выпускал и очень дорогую, иначе бы он не развалился.

Экономика сама делает естественный отбор: выбирает, что ей более симпатично и что ей более комфортно. Это определяет потребитель, а нам нужно способствовать этому. Если мы опять будем рассказывать сельскому хозяйству, где ему сеять кукурузу и в каких объемах, как это было в мои времена, наверное, ничего хорошего из этого не выйдет.

Читайте также: Шанцев: Сейчас у нас есть все!

Интервью к публикации подготовила