Уход Алексея Кудрина с поста министра финансов РФ может спровоцировать изменения в отношении будущего развития финансовой системы страны. После очередных выборов Россия может получить либо консервацию существующей социально-экономической модели, либо ее модернизацию. В любом случае, оставаться на прежних позициях будет проблематично.

Аналитик ФГ "Калита-Финанс" Дмитрий Голубовский в своем исследовании результатов кудринской финансово-экономической политики отметил четкую корреляцию совокупного внешнего долга РФ и международных резервов Банка России, вплоть до начала кризиса конца 2008-го. По его словам, внешний долг, начиная с октября 2006-го, очень хорошо коррелирует с резервами Банка России, более того, практически полностью перекрывается ими, иногда даже с запасом, как будто инвалютные пассивы российского Правительства, банков и корпораций просто механически отражаются в активах Банка России.

"Локальный минимум провала — дно 2009 года — $320 млрд, соответствует значениям, ранее достигнутым в конце 2006 — начале 2007 года. Значение международных резервов Банка России в этот период времени тоже чуть больше $300 млрд. Локальный максимум 2008-го, как и резервов Банка России, чуть больше $600 млрд. И только после кризиса произошло нарушение приблизительного соответствия резервов Банка России и М2 — сегодня М2, выраженный в USD, составляет 731 млрд., тогда как резервы банка России — около $517 млрд. Это указывает на то, что Банк России после кризиса 2009-го года стал более охотно рефинансировать банковскую систему РФ, по-видимому, в силу роста объемов рынка ОФЗ — бюджетный дефицит сыграл в данном случае позитивную роль, вынудив Минфин развивать рынок рублевых заимствований", — говорится в работе эксперта.

Голубовский отметил, что почти все денежное предложение в России осуществлялось до кризиса за счет притока иностранной валюты в виде доходов экспортеров, валютных займов банков и корпораций и иностранного капитала, притекающего на российский финансовый рынок. Этот капитал, как правило, имеет спекулятивный характер. Под этот приток валюты, когда он придавливает рубль к нижней границе таргетируемого Банком России "валютного коридора", ограничивающего колебания курса рубля, Банк России "печатает" рубли. Именно таким образом в России расширяется денежная база и одновременно формируются резервы Банка России. Вся денежная база России обеспечена госдолгом иностранных государств. Госдолг России такой чести — обеспечивать российские деньги — не удостоен.

Политика Банка России на сегодняшний день определяется компромиссом между достаточным размером резервов и потребностями внутреннего рынка в ликвидности. Компромисс достигается курсовой политикой Банка России. Соответственно, "лишний" приток капитала в периоды укрепления курса рубля "стерилизуется" в резервах Банка России, которые играют роль пресловутой "подушки безопасности", которая растет пропорционально внешнему совокупному долгу, за рост которого с конца 2006-го отвечает именно его корпоративная часть. Профицит бюджета, получаемый Минфином от экспортных "сверхдоходов", также размещается в иностранных ценных бумагах (т.н. стабфонд и фонд национального благосостояния).

"С учетом того, что в России — не экспортно-сырьевая зависимость, а экспортно-кредитно-сырьевая, мы во многом зависим от стоимости кредита для наших экспортеров и импортеров. В силу специфики экономической модели, в которой все денежное предложение, в том числе, и для внутреннего рынка, создается извне, весь кредит в экономике зависит от внешних условий. Именно в этом причина того, что в периоды плохой внешнеэкономической конъюнктуры, внутриэкономическая конъюнктура оказывается еще хуже, и ориентированный на внутренний рынок бизнес страдает еще больше экспортеров. Некоторые страны в период кризиса могли опереться на внутренний спрос, Россия — нет. ЦБ этих стран могли снижать ставку и увеличивать денежное предложение для внутреннего рынка, и это тормозило спад. Банк России же был вынужден сжимать денежную базу, продавая иностранную валюту за рубли для того, чтобы банки и корпорации, назанимавшие денег у иностранцев, могли погасить свои долги, и не перейти в руки кредиторам", — считает Голубовский.

Вывод такой — пресловутая "подушка безопасности" была и остается гарантийным депозитом по внешним займам достаточно узкого круга экспортно-сырьевых и финансовых компаний, некоторые владельцы которых получили маржин-колы на падении российского фондового рынка в конце 2008-го, вслед за этим получив из резервов стабилизационные кредиты для "расшивания" своих долгов.

Практика изъятия ликвидности из российской экономики и размещения ее в иностранных ценных бумагах привела к тому, что российские банки и корпорации все равно пришли за этой ликвидностью к иностранным банкам. Российской экономике ссудили ее же собственные накопления, и ссудили их по ставке коммерческих займов, тогда как размещены эти накопления были под ставку ниже инфляции. И когда пришло время платить по счетам, вся эта "подушка безопасности" стала таковой для банков и корпораций. Фактически, она хеджировала их валютную позицию. А россияне в то же время получили "плавную девальвацию", сжатие внутреннего кредита и рост безработицы.

При этом пресловутые "сверхдоходы" в стране появляются от избытка долларовой ликвидности. Но почему они отражаются пузырем в рублевом эквиваленте? Только потому, что рубли "печатают" под эти доллары. Таким образом, "сверхприбыли" сырьевых экспортеров в рублевом эквиваленте создаются Банком России. И затем изымаются в виде налогов Минфином. Весь этот процесс сопровождается разгоном инфляции, которая дополнительным бременем ложится на наименее защищенные в финансовом отношении слои населения.

"Возможно, после ухода Кудрина с поста министра финансов, те здоровые ростки, которые в последнее время наблюдаются в политике Банка России, направленной на обретение им независимости от Минфина и на переход к свободному курсообразованию, начнут прорастать более интенсивно. Хочется надеяться на то, что в будущем Банк России больше будет руководствоваться реальными потребностями банковской системы в ликвидности и контролем над инфляцией и ставками, а не потребностями в сверхприбылях экспортеров, с которых Минфин собирает налоги (потому что собирать налоги с трубы и таможни — проще всего)", — подытоживает эксперт. Во всяком случае, надежда на изменение существующей социально-экономической модели есть. Осталось подождать решения властей страны.